Агора

Посмотрел в интернете грустный до горечи фильм "Агора" испанского режиссёра Алехандро Аменабара 2009 года. Агора -- это рыночная площадь в древнегреческих полисах, являвшаяся местом общегражданских собраний.

Увы, никакого "счастливого конца" у фильма "Агора" нет и быть не может. Действие фильма разворачивается в городе Александрия Египетская в начале V века нашей эры. Фильм рассказывает о Гипатии Александрийской -- первой в истории женщине-ученом, которая была философом, математиком и астрономом. Она была очень умна и известна, к ее словам прислушивались правители. Ее учениками были многие видные деятели и сановники, в частности префект города Орест.

В то время в городе начались религиозные столкновения, в результате которых христианами была разграблена и уничтожена одна из богатейших библиотек мира. Бывший раб Гипатии Давус, тайно влюбленный в нее, тоже стал христианином и присоединился к погромщикам. Со временем церковь приобретала всё большую власть, и вскоре епископ Кирилл потребовал, чтобы Орест и другие отреклись от Гипатии, а ей самой запретили преподавать и заниматься науками. Она не могла смириться с этим и принять христианство, поэтому была объявлена ведьмой и убита. Причем выглядело это христианское убийство примерно так же, как сегодня суд шариата.

Фильм о торжестве мракобесия над разумом. Подобное часто случалось в истории человечества. Слишком часто. Более того, подобное происходит и в наши дни. Несчастные и жестокие люди в своей неизбывной глупости вызывают разочарование и сожаление. И все же единственное оправдание нашего сущестовования на этой планете -- неистребимая тяга к знаниям. А все остальное -- шум и мусор истории.

Фильм "Агора" можно посмотреть и скачать ЗДЕСЬ. Рекомендую.

Встреча с Михаилом Эпштейном

Сегодня вечером я побывал в библиотеке им. Чехова на Страстном бульваре, почти на Пушкинской площади, где проходило публичное выступление приехавшего в Москву известного культуролога, филолога и философа Михаила Эпштейна. Он профессор университета Эмори в Атланте, в США. На встречу с М. Эпштейном собрались его друзья, а также писатели, полный зал народу. Мне впервые довелось познакомиться с Михаилом лично, хотя его книги и эссе читать доводится уже давненько. В Нью-Йорке Михаил Эпштейн дружит и сотрудничает с издателем и писателем Сергеем Юрьененом. А также Михаил признался, что он знаком с моим однофамильцем профессором Валерием Петроченковым, который преподает в Джорджтаунском университете в Вашингтоне.

На встрече я купил сборник эссе М. Эпштейна "Амероссия", который издан параллельными текстами на русском и английском языка. Тираж книги 500 экземпляров. Михаил посетовал, что в 1980-х, когда выходили его первые книги, тиражи книг обычно составляли 50-100 тысяч экземпляров. А теперь те же книги выпускаются тиражами всего лишь 1000 или даже 500 экземпляров. Произошли принципиальные перемены отношений между читателями и писателями. Теперь все стали писателями, а читатель становится все более редким, почти исчезающим видом. По мнению Эпштейна, сейчас издателям пора культивировать не писателей, а читателей, и награждать хороших читателей за приверженность чтению. Вполне уместно создать Букеровскую премию для лучших читателей, а Нобелевскую премию по литературе следует попеременно присуждать писателям и читателям. Заметьте, это Михаил Эпштейн говорил совершенно серьезно. Читатель важный соучастник творческого процесса, поэтому достоин награды в не меньшей степени, чем писатель. Без читателя творчество писателя не имеет смысла.

Одна из тем была посвящена суффиксам русского языка, которые принято называть ласкательно-уменьшительными. Почему мы часто говорим такими словами, будто хотим приуменьшить предметы: "водичка", "скамеечка" и т.п.? Причем почти почти каждое существительное можно выдать как бы на трех уровнях: "сельдь" (официальный), "селедка" (нейтрально-разговорный) и "селедочка" (ласкательно-уменьшительный). А некоторые слова имеют огромное множество ласкательно-уменьшительных вариаций, полный перечень которых составить невозможно: "дочь", "дочка", "доча", "доченька", "дочурка", "дочурочка", "дочучурочка" и т.д. Ни в одном другом языке нет ничего подобного. Нехитрую русскую фразу "выпить водочки и закусить огурчиком" невозможно адекватно перевести на английский, признался Михаил Эпштейн. Так почему же мы так говорим? Из-за огромности нашей страны, полагает Эпштейн, и из-за бессознательной констатации неспособности государства обуздать и освоить эту огромность. Вот в маленькой Сербии часто наоборот применяют не уменьшительные, а увеличительные суффиксы. Такими же увеличительными суффиксами часто пользовался большевистский поэт Владимир Маяковский.

Михаил говорил и о других, гораздо более серьезных вещах. Самая важная обсуждавшаяся Эпштейном тема была посвящена технике и теологии -- о техническом прогрессе и месте человека в нем. Не стану даже пытаться пересказывать то, о чем говорил Эпштейн. Он упомянул в своем выступлении выдающегося футуролога Рея Курцвайля. Мне довелось читать только одну его книгу, но впечатление осталось потрясающее. Лучше посмотрите ЗДЕСЬ небольшую лекцию Курцвайля.

Московский международный книжный фестиваль

Сегодня я побывал на открытии Пятого Московского международного открытого книжного фестиваля, который проводится в ЦДХ с 11 по 14 июня.

Говорят, что это событие в мире книг, впервые устроенное в ЦДХ на Крымском валу в Москве в 2006 году, проводится в качестве летнего противовеса зимней книжной ярмарке интеллектуальной литературы non/fiction. И получается это у книжного фестиваля с каждым годом все лучше и лучше: коммерции здесь мало, а вот интересных встреч, презентаций, дискуссий, круглых столов, кинопоказов и концертов становится все больше. Программа настолько богатая и насыщенная, что буквально разрываешься на части, так как хочется побывать одновременно в разных местах, что называется, на разных панелях. Программа ЗДЕСЬ.

Анна Старобинец рассказала о своем любопытном "мультимедийном" проекте по оккультной интерпретации опыта Второй мировой войны, который уже вылился в мультфильм, комиксы в японском стиле и в новый роман "Первый отряд. Истина".

О своей необычной интерпретации опыта войны и мира говорил писатель Максим Кантор. Очень убедительно и здраво.

Питерский филолог Андрей Аствацатуров (справа), ставший известным благодаря своей модной книге "Люди в голом", почитал отрывки из своего нового произведения. Слушатели в основном состояли из авторов издательства "Ad Marginem".

Британский профессор биологии, почетный ректор Букингемского университета, автор бестселлера "The Economic Laws of Scientific Research" Терренс Кили (Terence Kealey) прочел лекцию, посвященную проблемам финансирования науки и представил свою новую книгу "Sex, Science & Profits". По мнению Кили, на протяжении всей человеческой истории государственное финансирование лишь сковывало научное развитие: большая часть научных открытий не связана с государственной поддержкой; Германия и Франция, где наука стала финансироваться из госбюджета раньше других стран, так никогда и не смогли достичь уровня США и Англии - стран, где научные исследования начали получать государственную поддержку лишь благодаря заинтересованности государства в усовершенствовании различных видов вооружений.

Превосходно иллюстрированную книгу "1000 лет озарений: Удивительные истории простых вещей" представил известный российский историк-византинист, человек поистине энциклопедических знаний, профессор Сергей Иванов. Он исследует происхождение предметов и феноменов самых привычных, но в то же время удивительных, если приглядеться к ним внимательнее: происхождение нотного стана, шприца, пуговицы, презерватива, телефона, упряжи, шариковой ручки... Он повествуют о внезапных гениальных догадках, о драматических поворотах судьбы изобретений, о трагедии напрасных усилий и о поразительных озарениях. 100 эссе, входящих в книгу.

В завершение насыщенного дня я послушал презентацию отрывков книги "Время Алисы" и небольшой концерт композитора Владимира Мартынова. Он с тревогой говорил о трагическом переломе, который сегодня переживают культура и искусство, которые сегодня утратили свои властные возможности воздействия на общество. Одновременно рухнула связь художника и власти, так как власть понимает бессилие искусства, поэтому игнорирует его. Не то что было во времена Фридриха Великого и И.С. Баха или во времена Людвига Баварского и Вагнера. А слово утратила свою силу и превратилось в словоблудие. Я не стал фотографировать В.И. Мартынова, так как было мало света. Но его выступление было, пожалуй, самым ярким из всего, что мне довелось услышать за этот день.

Впечатление от первого дня фестиваля осталось самое благоприятное, так что я ушел оттуда только после 20.00, когда все уже стали закрывать, и только джазовый оркестр продолжал наяривать во внутреннем дворике.